Эдельвейс для землянки. Страница 1

Елизавета Соболянская

Эдельвейс для землянки

Герои

Жеар Агродан Жериарэн Агродэриэн Аллонэ Иттэ – инопланетянин, глава исследовательского центра космобиозоологии.

Агата Сапега – космобиолог. Девочка из простой семьи, достигшая всего усидчивостью и талантом.

Максимус Теофраст – высокий брюнет с широкими плечами, пилот из династии.

Синклер Роу. Капитан станции «Эдельвейс»

Глава 1

Мы с Максом познакомились в Космической Академии. Пилоты и космозоологи живут и учатся в разных корпусах, практически никогда не пересекаются на лекциях и в жизни. Но есть же еще вечеринки! К третьему курсу я перестала бояться учебы, выкрасила волосы в малиновый цвет и зажигала на танцполе в коротком блестящем платье, не обращая внимания на капающие со всех сторон слюни.

О, да! Потому что на моей шее висел марсианский уж, притворяясь украшением. Икки был ментальным симбионтом, способным вырубить любого нахала, протягивающего ко мне руки. Я приручила его на практике и очень собой гордилась.

Мы с подругой уже собирались уходить, когда в зал вошли пилоты. Третий курс, красавцы в белых мундирах, покрытые легким космическим загаром. Парни вернулись с первой практики, получили первые нашивки и теперь с небрежной грацией появились на вечеринке, чтобы отметить возвращение.

Девчонки вокруг завизжали, выпрыгивая из трусиков. Многие из нас знали, что пилоты – это лучший генофонд. Умный, красивый и сильный ребенок – мечта каждой девчонки из «вспомогательных специальностей». А студенты, хоть и нищие, зато перспективны и здоровы, не успели повредить гены в боях и полетах.

Именно на третьем курсе все, планирующие работать в космосе, сдавали в специальный банк свой генетический материал. Позднее заполучить его для рождения малыша было очень-очень сложно. А тут бери парня тепленьким, беременей, рожай, получая пособие от государства и тихую работу в структуре космопорта. Бонусом шла возможность для малыша учиться в КА. Один генетический анализ сразу выявлял отца-пилота, и даже девочка получала право на льготное поступление. Впрочем, об этом мало кто думал, когда парни, сияя белозубыми улыбками, входили в зал и присоединялись к танцующим.

Я же на пилотов практически не смотрела. Я любила свою будущую профессию, мечтала изучать животных и растения дальних планет и не собиралась уходить в декретный отпуск в двадцать лет. Поэтому просто веселилась, танцевала, сбрасывая стресс после практики, и собиралась вот-вот уйти.

Марсия, подруга, с которой мы жили в одной комнате, мое мнение не разделяла. Она поступила в КА по традиции, но работать по профессии не собиралась. Ее вполне устраивали земные животные, но честь семьи и бла-бла-бла. В общем, училась она кое-как, планируя получить направление в земной зоопарк и заниматься исследованиями, каждый вечер возвращаясь в уютную квартиру родителей или, если повезет – мужа. Вот и сейчас очаровательная и смешливая блондинка стреляла глазами в кругу пилотов. Я отвернулась, мысленно пожелав ей удачи, и двинулась к бару.

С выпивкой на студенческих вечеринках плохо – пиво, сидр, иногда жуткая смесь самой дешевой водки и синтетических сиропов в пробирках или колбах. Я на эту блестящую гадость даже смотреть не могла – взяла бутылочку минералки, присела в углу и погладила Икки пальцем. Симбионт любил внимание. Считалось, что эти странные змейки помогают людям сохранять спокойствие в трудных ситуациях, поэтому ими старались обзавестись врачи, спасатели, психологи и в редких случаях – космозоологи.

– Интересная зверюшка, – пилот присел рядом, но слегка на расстоянии, давая возможность отказаться от разговора.

Это было необычно. Пилоты, как и десантники – парни нахрапистые, знают, что им везде рады. Я снова коснулась Икки пальцами:

– Не редкая, но действительно интересная, – сказала ровно, поддерживая разговор.

– Максимус Теофраст, – улыбнувшись глазами, пилот протянул мне ладонь.

Вот эта безмолвная улыбка меня и подкупила:

– Агата Сапега, – ответила я, улыбаясь.

– Медик?

– Космозоолог, – я чуть-чуть напряглась. Если парень выскажет пренебрежение к моей профессии – сразу уйду!

Однако Макс только улыбнулся:

– Держу пари, вы недавно вернулись из джунглей Латины.

– Как ты догадался?

– Мама возила туда третьекурсников на прошлой неделе.

– Так Фелиция Теофраст твоя мама? – я на секунду зависла. Наша преподавательница – ослепительно красивая женщина, способная ударом кулака свалить малого танзанийского виверна. Мы все благоговели на ее занятиях, потому что они проходили в зверинце при академии или «в поле» – в заповеднике какой-нибудь обжитой планеты.

– Это ничего не меняет, – усмехнулся пилот и пригласил меня на танец, во время которого Икки переполз на его плечо. Тогда я еще не знала, что таким образом мой симбионт подсказывал мне нашу идеальную совместимость – психическую и генетическую.

Еще три года мы встречались по выходным и на каникулах. Умудрялись синхронизировать графики практик и отчетов, сдавали все заранее и улетали в тихий уголок только вдвоем. У меня не было таких возможностей, как у Макса, моя семья была простой, мама – учитель в школе, отец – мастер по обслуживанию жилых капсул, но Теофраст умел быть деликатным и никогда не подчеркивал разницу в наших социальных статусах. Наверное, именно это убедило меня в том, что мы сумеем быть вместе и после учебы.

На последнем курсе Макс сделал мне предложение. Вообще, в Космической Академии не поощрялись браки. Исключение составляли браки для рождения ребенка, но и они не считались обязательными. В космической службе браки, наоборот – поощрялись, считалось, что наличие супружеских пар благотворно влияет на атмосферу в коллективе. Но были нюансы.

После получения дипломов нас ждало распределение. И преподаватели предпочитали распределять свободных студентов. Ну не могли они отправить на один корабль пилота из элитной семьи и девочку-космозоолога, еще ничем не доказавшую свою необходимость в науке.

Макса ждала должность младшего помощника пилота на крупном круизном лайнере, а меня – ставка лаборанта в отдаленном исследовательском центре на астероиде. Три года обязательной отработки и только потом возможность заключить контракт самостоятельно.

Лазейка была узкой, как игольное ушко. В день получения диплома вместо вечеринки мы отправились в ближайший пункт регистрации брака и, показав дипломы, заключили полноценный брак, без ограничений. А потом предъявили свидетельство о браке ректору.

Скандал был… громким. Возмущенно пыхтел секретарь, матерно высказывался декан пилотов, тяжеловесно молчал ректор. Прервала это веселье Фелиция Теофраст. Она вошла в кабинет, фыркнула и сказала:

– Чего ополчились на девочку, старичье? У Макса своя голова на плечах! Если решил жениться, значит, готов нести ответственность. Отправляйте его, куда там собирались, а за девочкой я пригляжу!

Вот так я стала аспирантом при Космической Академии, а Макс улетел с лайнером. Его мама отнеслась ко мне добродушно и с пониманием. Не требовала переезда в их роскошный дом, никак не комментировала мою работу и учебу. Просто здоровалась, улыбалась при встрече и разговаривала о Максе.